"... Далеко солдат шагает,
Если дан ему приказ".
60 лет назад некоторые авторы классических советских произведений о безродных космополитах успешно переключались на более подходящую к новым руководящим импульсам муру:
«Театр.
«Персональное дело».
Отшумели бурные аплодисменты после премьеры,
спектакль перешел в «рядовые», как говорят обычно в театре, а интерес зрителей
к нему не уменьшается. Что же определило активную сценическую жизнь его?
Пьеса Александра
Штейна «Персональное дело» - пьеса правдивая, смелая, хотя и не лишенная
художественных просчетов. Драматург ведет взволнованный разговор о внимании к
людям в нашем обществе, о требовательности и доверии к советскому человеку, о
партийной бдительности, подлинной и мнимой. Эту большую тему ярко несет и
спектакль Иркутского облдрамтеатра, поставленный заслуженным артистом РСФСР М.
А. Куликовским.
Инженера
Хлебникова исключили из партии. Исключили из партии честного коммуниста,
человека, вся жизнь которого была тесно связана с партией. Всегда стоял
Хлебников на «направлении главного удара», не прятался в кусты от трудностей.
Но встретился на его пути некий Полудин, шкурник, авантюрист с партийным
билетом в кармане. Полудин пытался использовать Хлебникова в своих интересах –
не вышло. Тогда, спекулируя понятием «партийная бдительность», выдергивая и
«сопоставляя» ничего не значащие сами по себе фактики, Полудин сумел создать
персональное дело о Хлебникове, обмануть коммунистов, убедить их в тяжкой вине
Хлебникова. Борьба Хлебникова и за Хлебникова – движущая пружина всего
спектакля.
Однако
сводить все дело к разоблачению Полудина значило бы искусственно сузить рамки
спектакля, приглушить публицистическое звучание его. Замысел режиссера был гораздо
шире. Для М. А. Куликовского ведущим,
основополагающим моментом явилось светлое, жизнеутверждающее начало в пьесе.
Атмосферу спектакля определяют моральное мужество, выдержка его положительных
героев, неизбывная человеческая красота их,
великая вера в Коммунистическую партию, которую нельзя обмануть.
В
толковании театра дела коммуниста Хлебникова вылилось в важный принципиальный
разговор о значении партии в жизни каждого советского человека. Партия в
спектакле встает как живое олицетворение справедливости и чуткости, силы и
могущества Родины. Отношение героев спектакля к партии, независимо от того,
коммунисты они или беспартийные, как нельзя лучше характеризуют не только
политическое лицо их, но и морально-этические качества. Поражение Полудина воспринимается
в спектакле как неизбежное, типичное для нашей партии, для социалистического
общества торжество правды, торжество истины.
Театр
убеждает нас: в конечном счете разоблачение личности, подобной Полудину,
неизбежно. Нет в советском обществе для них достаточной питательной среды. Но
кое-где они еще существуют, мутят воду, прячутся за частоколом цитат и
лозунгов, используют в корыстных целях свое служебное положение и пребывание в
партии. Полудины умеют отлично маскироваться, и борьба с ними нелегка. В
спектакле Иркутского облдрамтеатра пафос этой борьбы неразрывно сливается с
пафосом победы нового над старым, чуждым нашему обществу.
Режиссер
и исполнители пошли по трудному пути, но, думается, единственно верному, решая
пьесу А. Штейна как произведение психологическое. Это позволило глубоко
воспроизвести на сцене правдивый, жизненный конфликт пьесы, создать
полнокровные живописные характеристики большинства персонажей.
И здесь,
прежде всего, хочется сказать об Алексее Кузьмиче Хлебникове в исполнении артиста
А. Н. Терентьева. Хмурый, озабоченный появляется он в дверях квартиры. Резковат
с падчерицей Марьяной, уклоняется от откровенного разговора с женой. Весь
напряжен, собран, замкнут. Глухим, обесцвеченным голосом, с трудом произнося
слова, признается он своему старому другу Черногубову: «Меня вчера из партии
исключили».
Ощущение
кровного родства с партией, невозможность жить, дышать вне рядов ее – вот что
определяет все поведение Хлебникова – Терентьева. Актер вместе со своим героем,
через него, страстно, непримиримо выступает против наглой лжи Полудина,
облаченной в «марксистскую» фразеологию, против формалистического, казенного
отношения к людям, свойственного Дергачевой, против трусости политического
обывателя Колокольникова. Он концентрирует внимание зрителей на душевной жизни
Хлебникова, на его раздумьях и, главное, на его вере, вере в человека и
коммуниста в большую правду своей партии.
Актер не
прячет жгучей боли, горечи, переполняющей душу его героя. Но Хлебников в
спектакле не бывает жалким. Влюбленный в свое дело инженер-творец, натура
сильная, волевая, он несет типические черты наших современников. Поэтому судьба
Хлебникова так близка зрителям, сидящим сегодня в зале театра.
Тема
доверия к человеку, доверия требовательного, неразравного с партийной
бдительностью, стала лейтмотивом образа капитана первого ранга Черногубова. В
пьесе этот персонаж во многом кажется специально привезенным автором в Москву,
чтобы помочь Хлебникову. В спектакле Иркутского театра органичное, искреннее
исполнение заслуженного артиста РСФСР Н. И. Харченко сгладило некоторую
нарочитость образа...
... Мы
знакомимся с семьей Хлебникова в тяжелые для нее дни. И не только дни – Алексей
Хлебников восемь месяцев считался вне партии. Эти долгие, страшные месяцы не
могли пройти бесследно для семьи Хлебникова и, прежде всего, для его падчерицы
Марьяны и сына Павлика.
Роль Марьяны в спектакле исполняют две актрисы.
Радует, что каждая исполнительница прочла роль по-своему, создала свой
оригинальный образ, органично живущий в ансамбле спектакля.
Героиня М. В. Бойко
очень молода, непосредственна и в горе, и в радости. Жизнь еще не требовала от
нее серьезных раздумий. Раздумья эти возникают сейчас, на глазах у зрителей,
она даже не говорит, а выплескивает Хдебникову все, что накипело на душе. В
обиде ее за отчима много детского. Суровый упрек Хлебникова («На кого ты
обиделась? На партию обиделась»?) она слушает притихшая, стараясь всем сердцем
понять и принять глубокую правду отчима. К финалу спектакля Марьяна – Бойко
приходит повзрослевшей, много передумавшей. Объяснение ее со Степаном овеяно
хорошей поэтичностью.
Марьяна в
исполнении К. И. Мыльниковой кажется серьезнее, сосредоточеннее, взрослее.
Исключение отчима из партии для нее, пожалуй, большая трагедия, чем для Марьяны
– Бойко. К. И. Мыльникова наделила свою
героиню хорошей страстностью, целеустремленностью. Жаль только, что актриса
порой злоупотребляет контрастными красками. Отсюда излишняя резкость при
встрече с Черногубовым, отсюда же чуждые Марьяне повелительно-капризные нотки в
разговоре со Степаном.
Просто, живо играет артист В. П. Егунов роль
Павлика.
Кто же противостоит
в спектакле Хлебниковым, Черногубову, всем честным советским людям? Против кого
направлено разоблачающее острие спектакля? Конечно, прежде всего, против Полудина.
И здесь для режиссера особенно важно соблюсти необходимые жизненные пропорции,
чтобы не пришлось стрелять «из главного калибра – по нырку», как говорит
Черногубов. Другими словами, конфликт пьесы «Персональное дело» прозвучит в
полную силу только в том случае, если яркой, волевой личности Хлебникова будет
противостоять по-своему крупная личность Полудина. И театр сумел добиться
этого.
Полудин в
спектакле (артист А. П. Тишин) выглядит весьма представительно – щеголеватый
человек средних лет, с аккуратными седыми височками, дорогим портфелем в руках.
Он самоуверен, даже нагл: слишком долго и слишком много сходило с рук этому
Полудину. Моральные пощечины, которые получил он от инженера Быковой, а потом
от Александры Ивановны, не смущают Полудина – Тишина: тонкими вещами из области
чувств полудиных не проймешь. А вот Хлебников в Челябинске – это хуже! И в
истерическом звонке Полудина в Челябинск не только раздражение, где-то в
глубине мерзкой полудинской душонки шевельнулся страх. Уверенно, даже дерзко
ведет себя Полудин – Тишин и в сцене у партследователя Малютиной. Но артист
почти неуловимо, в дальнем подтексте, показывает, что бравада его героя совсем
не от уверенности. Полудин теряет почву под ногами...
... Неровна, на наш
взгляд, работа заслуженной артистки РСФСР Г. А.
Крамовой над ролью секретаря партийного бюро Дергачевой. Актриса уже в
первой картине спешит разоблачить и осудить Дергачеву, набрасывает краски
торопливо, жирными мазками, нарушая цельность внутреннего рисунка образа. И в
то же время психологически точно, верно проводит актриса серьезную трудную
сцену в кабинете партследователя. Доверчиво, с горькой улыбкой слушает она
Малютину, утверждающую красоту человеческих отношений в нашем обществе, счастье
душевной близости. Актриса тонко дает понять зрителям, что история с
персональным делом Хлебникова разбудила в ее героине новые мысли...
... Особняком в
спектакле, как впрочем и в пьесе, стоит дядя Федя, несмотря на яркую,
интересную актерскую работу А. А. Павлова. Режиссер еще более усугубил это впечатление
неудачными мизансценами в последнем акте: вся семья собралась вокруг
счастливого Хлебникова, а дядя Федя почему-то одиноко, как чужой, сидит у
дверей.
Не хватает внутренней силы, убежденности
актрисе Ю. В. Уральской в роли партследователя Малютиной. Не повезло в спектакле и молодому инженеру Быковой. Актриса Д. В. Попова в этой роли неоправданно
резка, нервозна.
Оформление спектакля художника В. Н. Лебедева
помогает воплощению замысла режиссера. Темный, с претензией на роскошь кабинет
Полудина отлично характеризует его хозяина. Полны света, солнца панорамы
Москвы...
Н. Флавианова».
("Восточно-Сибирская
правда", 1955, № 120 (22, май), с. 2).
Комментариев нет:
Отправить комментарий