"Настроение чудесно, и даль ясна..."

"... Потому что, как известно,
Начинается весна".

65 лет назад в СССР здорово помогали людям труда сводить концы с концами антимеханизаторские настроения:

«Антимеханизаторские настроения на шахте «Малый Артем».

Для механизации навалки угля и погрузки породы в Черембасс беспрерывно прибывают все новые партии машин и механизмов: углепогрузочные машины С-153, мощные скребковые транспортеры СТР-30, вырубово-погрузочные, породопогрузочные машины и другие.

К сожалению, они не везде эффективно используются. Кое-где на шахтах наблюдаются явно антимеханизаторские настроения. Например, на шахту «Малый Артем», треста «Кировуголь», комбинат и трест заслали немало машин для механизации навалки угля. Следовало ожидать, что руководители шахты сумеют использовать новые механизмы и резко увеличат добычу угля. Но на деле это не так. Руководители шахты к механизации навалки угдя относятся равнодушно. Особенно равнодушны главный инженер тов. Юдин и главный механик шахты тов. Малкин. Не сумело разрешить по-партийному этого вопроса и партбюро шахты (секретарь парторганизации тов. Коломиец).

Вот о чем свидетельствуют факты.

В октябре прошлого года механизированная навалка угля в лавах шахты «Малый Артем» составляла 30,8 проц. К общей добыче угля в лавах, но в ноябре она упала до 27 проц. В декабре поднялась до 35 проц., а в январе 1950 года вновь упала до... 7,8 процента. Выходит, что в январе механизированной навалки фактически не было, ее ликвидировали. С нового года начали работать по-старому, вручную, лопатами.

Оказывается, руководители шахты шли к этому вполне сознательно, ибо к моменту ликвидации механизированной навалки в лавах они имели достаточное количество навалоотбойщиков для ручной навалки. Получилось так, что шахта, а равно и трест «Кировуголь», не только не сократили, но еще и увеличили число навалоотбойщиков при наличии полностью оправдавших себя в работе навалочных машин.

Странное поведение руководителей шахты сказалось и в нормировании и в заработной плате шахтеров, не увязываемых с ростом добычи угля и с внедрением механизмов.

Так, заработная плата навалоотбойщиков, машинистов врубовых машин и крепильщиков лав в связи с применением механизированной навалки возросла в декабре 1948 года по сравнению с ноябрем от 150 до 400 процентов. Это было бы, безусловно, правильно и весьма отрадно, если бы рост зарплаты сопровождался соответственным ростом производительности труда. Но производительность навалочных машин в четвертом квартале (наряду с ростом зарплаты рабочих) беспрерывно падала. Так, производительность на машину на первом участке шахты была в октябре 1949 года 182 тонны за смену, в ноябре – 104,5 тонны и в декабре – 83 тонны. На четвертом участке соответственно в октябре – 160 тонн, в ноябре – 123 тонны и в декабре – 94,3 тонны.

Сменная производительность каждого работающего на машине также уменьшалась: на первом участке – с 45,6 тонны угля в октябре до 17,1 тонны в декабре; на четвертом участке – с 40,1 тонны угля в октябре до 19,2 тонны – в декабре.

Снижение сменной производительности машин произошло потому, что часть механизированной добычи записывалась навалоотбойщикам, как ручная. Это, безусловно, не могло стимулировать роста производительности труда рабочих.

Руководство шахты делало этим две грубейшие ошибки: во-первых, плелось в хвосте отсталых настроений, оставляя при машинной добыче нормирование и зарплату как за добычу вручную, и, во-вторых, не внедряло машин, сохраняло комплект навалоотбойщиков из-за гнилой антимеханизаторской по существу теории: «А вдруг машина подведет?»...

М. Самойлов.

(Наш собкорр.).

г. Черемхово»

("Восточно-Сибирская правда", 1950, № 48 (7, март), с. 3).