"Изменит канал природу..."

"... Скажет: «Пожалуйста, пей
Прозрачную, чистую воду».
Сады расцветут в пустыне,
Появятся тут весной
Зеленая, желтая, синяя —
Краски все до одной".

65 лет назад лучшие советские писатели творчески подходили к задачам боевой пропаганды преимуществ рабовладельческого строя:

 "Две встречи.

Николай Бирюков

Недавно писатель Николай Бирюков, автор «Чайки», закончил новую большую работу - роман в трёх частях «Воды Нарына». В основу сюжета романа положена история строительства Большого Ферганского канала имени товарища Сталина. Выход романа совпадает с десятилетием со дня окончания этой знаменитой всенародной стройки, изумившей весь мир. За 45 дней был создан канал протяжённостью в 270 километров. Американцы имели опыт создания подобного по протяжённости канала в штате Калифорния. На это им потребовалось семь с половиной лет. 2739 и 45 дней!  Такова сила творческого социалистического труда советских людей! Не менее велик и её результат. Узбекский народ с помощью русского и других братских народов заставил одну из самых многоводных и бурных рек Средней Азии, Нарын, пересечь Ферганскую долину там, где долгие годы господствовали мёртвые пески, и соединиться с Кара - Дарьёй. Теперь могучий Нарын отдаёт свои воды на службу колхозному крестьянству, которое превратило пустынные, засушливые земли в цветущий, плодородный край. «Воды Нарына» - роман о том, как советский человек переделывает природу и в непрекращающейся борьбе с внешними и внутренними врагами уверенно и твердо идёт по пути к коммунизму. В публикуемом отрывке из романа рассказывается о двух встречах, которые произошли перед началом работы на трассе канала. Назира Исламова, в недалёком прошлом активная комсомолка, делегат восьмого съезда ВЛКСМ, а теперь секретарь райкома партии, недавно назначенная начальником одного из ответственейших участков стройки, принимает группу корреспондентов иностранных газет, среди которых были и подосланные иностранными разведками крупные фашистские шпионы. И вторая встреча - с будущими героями канала, колхозниками, которые дали всё необходимое для осуществления смелого замысла большевиков, обеспечив строительство и инвентарём и рабочей силой. Среди будущих строителей был и русский инженер Васильев, прибывший на стройку по собственному желанию, используя для этого время, предназначенное для отпуска. Тема борьбы нового со старым, молодого, полного сил и расцвета с отмирающим во всей её сложности и специфических условиях времени и места, в которых развёртывается сюжет, нашла своё выражение в романе. Два мира, мир растленного, умирающего капитализма, в лице его посланцев - иностранных журналистов, - и светлый, новый мир свободных социалистических тружеников, советских людей, которые участвуют в великом переустройстве земли, также ярко выступают и в публикуемом ниже отрывке из романа, выходящего вскоре в издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия».

На трассе, отмеченной колышками, с изумительной быстротой вырастал город строителей, растянувшийся на двести семьдесят километров: продуктовые палатки, бараки, столовые, чайханы, красные уголки, библиотеки, амбулатории, стационары, склады, магазины. Гудели телефонные провода. По дорогам бесконечной вереницей торопились грузовики, арбы, верблюды. Чего только не свозилось на трассу - от разобранных гигантских машин до мягких курпачи! Обнажённые по пояс комсомольцы спешно рыли хаузы. Над песками с гулом проносились самолёты, опрыскивая заражённые малярией места.

Накануне массового выхода на трассу, поздним вечером, в райком к Назире приехали иностранные корреспонденты. По - одному входили они в кабинет и, кланяясь, произносили с высокомерной значительностью:

- «Ворлд Ньюс энд Вью».

- «Ньюс рекорд».

- «Франкфуртер цейтунг».

Назира стояла за столом, запылённая и усталая; за эти дни она похудела, но стала гибче и стройнее, словно вернулась к ней её девичья пора.

- Садитесь, господа, - говорила она с улыбкой, а пальцы помимо воли нетерпеливо постукивали по столу, и густые брови вздрагивали, выдавая досаду: ведь до рассвета ей нужно было побывать ещё в нескольких колхозах.

Рядом с нею сидела Халима, уже больше месяца работавшая в районе агитатором. Щуря красноватые от бессонных ночей глаза, она разглядывала иностранцев, размещавшихся на стульях и кожаном диване, а думала о родном Куйган - Яре. Там уже свыше двух недель стонет каменистая земля под яростными ударами кетменей. Там андижанцы, нарынцы, Там выделили особый комсомольский участок, на который почти все районы послали лучших своих комсомольцев. Там и её Юнус, от которого она только что получила письмо, а прочитать его помешали вот эти гости. Их было восемь человек - пять мужчин и три женщины. Кроме сутуловатого блондина, назвавшегося корреспондентом «Франкфуртер цейтунг», у всех на глазах поблескивали круглые очки. Вместе с ними приехала ташкентская переводчица, молоденькая голубоглазая девушка.

- Я прошу у гостей извинения, что принимаю их в таком виде.

По взгляду, которым Назира окинула себя, корреспонденты поняли её без переводчицы и заулыбались.

- Битте! Битте!

- Ол райт! Пошалюйст.

Назира спросила:

- Что хотят узнать господа?

Круглолицый, с облысевшим лбом корреспондент «Ворлд Ньюс энд Вью» поправил очки и заговорил жестковатым голосом так, что невозможно было уследить, где одно слово отделялось от другого.

Назира внимательно разглядывала американца. Вот в потоке чужой речи прозвучало родное слово «колхоз», а по губам корреспондента скользнула усмешка не то снисходительная, не то ироническая. Он поклонился и достал из кармана вечное перо.

- Корреспондент говорил о большом интересе к нашему строительству в Америке, - перевела девушка. - Срок, в который уложились изыскание и проектировка, он назвал ошеломляющим. В Америке мало кто верит этому. Он и сам ни за что не поверил бы, если бы своими глазами не видел готовый проект и не разговаривал с людьми, которые произвели эту техническую сенсацию. Намерение закончить сооружение канала в один месяц он считает абсолютной утопией. Он догадывается, что правительство установило такой срок с целью рекламы для крестьян - пайщиков. Америка - страна технических рекордов, но он готов дать премию любому, кто найдёт хоть одного здравомыслящего американца, который воспримет месячный срок всерьёз, а не как грандиозный бум. Корреспондент очень удивлён: неужели сами узбеки не видят этого анекдотического гипноза. Они, корреспонденты, ещё не были в других районах, но в этом разговаривали - со многими колхозниками, спрашивали их: откуда такое горение? Что даёт хлопкоробам веру в осуществление небывалого? И слышали в ответ: советская власть, колхозы. Если это не государственная тайна, то корреспондент просит объяснить, в чем, собственно, тут дело. Назира, затея улыбку, покусывала губы.

- Не знаю, что ответить вам о гипнозе, - сказала она. - Может быть, в ваших странах такая штука употребляется, а нам некогда заниматься фокусами, да и незачем... О сроках спорить можно до утра. Я буду говорить: построим, а вы затвердите: утопия. Наилучшее разрешение этого спора, по - моему, такое: приезжайте через месяц, и тогда, это я вам могу обещать, то, что сейчас вам кажется утопией, будет иметь нужную глубину и ширину, а длину - двести семьдесят километров. Господин американский корреспондент интересуется, откуда народ черпает веру в свои богатырские силы? Люди, с которыми вы говорили, уже ответили вам: да, советская власть, колхозы! И в первую очередь партия Ленина - Сталина. - В глазах её мелькнули лукавые искорки. - Я понимаю: не отведав, трудно определить вкус плода, но жизнь не стоит на мёртвой точке. Придёт день, когда и ваши народы перестанут называть многое утопией. Это я вам тоже могу обещать.

- Хорошо! - одобрила её весёлым взглядом Халима.

Ташкентка перевела ответ Назиры, и американец, ничего не записав, закрыл блокнот.

Заговорил его сосед - раздражённо, с оживлённой жестикуляцией. По лицу его с выдавшимся вперёд подбородком расползлись красные пятна. Переводчица, слушая, пожимала плечами.

- Он не верит, что колхозники добровольно идут на стройку, - сказала она, когда корреспондент замолчал, возмущённо фыркнув в конце своей речи. - Он допускает мысль, что энтузиазм может быть у тех колхозников, которые страдают от безводья, и очень сомневается, что такой энтузиазм возможен в колхозах, богатых водой. От канала они не получат никаких выгод, а затраты на стройку немалые. Он считает, что добровольность продиктована свыше и в категорической форме. Население боится открыто высказать своё возмущение, но оно всё же прорывается.

- Что за чушь! - изумилась Назира.

- Как пример он приводит колхоз «Ленинчи», мы только что из этого кишлака. Корреспондент говорит, что он возмущён до глубины души сценами, которые увидел на улицах этого, как он называет, экзотического рая.

- А что там такое?

- Скандал целый, товарищ Исламова. Правление колхоза только сегодня объявило список строителей, и те, что остаются, возмущены.

- Ведь несколько раз говорила, чтобы не медлили с объявлением списков! - рассердилась Назира. - Вы разъяснили иностранцам, в чём дело?

- Всю дорогу разъясняла, - переводчица вздохнула. - Я знаю, они и мне не верят, думают, что я сочиняю за колхозников ответы. В «Ленинчи» увидели на лице одного колхозника слёзы и теперь заладили: «Не говорите глупостей, мисс, на свете не бывает таких вещей, чтобы человек плакал оттого, что ему не дают работать на других».

Иностранцы переглядывались, не понимая их разговора.

- Сколько бы ни старались мы узнать правду, этого никогда не удастся: большевики - мастера пускать пыль в глаза, инсценировщики, - сказал корреспондент «Франкфуртер цейтунг».

Назира вопросительно посмотрела на переводчицу.

- Я не понимаю по - немецки, - призналась та.

Халима перевела реплику.

- Вот как! - вспыхнув, проговорила Назира. - Спросите: они приехали к нам по собственному желанию или по приглашению?

- По собственному желанию и по заданию своих газет, - перевела ташкентка ответы гостей.

Глаза Назиры сузились в усмешке.

- Следовательно, мы вас не ожидали и не могли приготовить специальных инсценировок.

- Не разобраться и клеветать - стыдно, господа! - гневно вырвалось у Халимы. - Зачем нужно было ехать вам сюда? Придумать грязные небылицы можно, не выезжая из Франкфурта, Лондона и Нью - Йорка.

- Поосторожней со словами, товарищ Юлдашева, - тихо прервала её Назира. - Не забывай, что они наши гости.

Она взглянула на часы и взяла в руки портфель.

- Извините, господа, но мне до утра нужно побывать ещё в четырех колхозах.

Иностранцы поднялись и стали прощаться. Корреспондент «Франкфуртер цейтунг», выходя последним, задержался в дверях.

- Ви говорийт на русский?

- Да.

- Пошалюста, извиняет меня за инсценировка. Это нушень понять как шутка.

- Но в следующий развлекаться такими шутками я вам не советую, - холодно сказала Назира...»

("Смена", 1949, № 22 (ноябрь), с. 2-3).