"Он был как выпад на рапире..."

"... Гонясь за высказанным вслед,
Он гнул свое, пиджак топыря
И пяля передки штиблет.
Слова могли быть о мазуте,
Но корпуса его изгиб
Дышал полетом голой сути,
Прорвавшей глупый слой лузги".

25 лет назад советские люди с интересом открывали для себя тонкости правильного обхождения с иракскими товарищами:  

«Горняцкий парторг Николай Иванович Чернышев, сам из рабочих, начал разговор без обиняков.

— Иван Александрович, нужен опытный машинист экскаватора на строительстве канала.

— Какого канала, где?

— Оросительного, в Ираке.

— Но ведь там же... .

— Да. Военный конфликт с Ираном разгорается.— Парторг сдвинул на переносице темные брови. Помолчал.— Доверие тебе, Иван Александрович, оказываем, — Николай Иванович пристально посмотрел собеседнику в глаза, — и просим нас понять правильно...

С супругой Кульпин решил разговора не откладывать. Пришел с работы и прямо с порога выложил:

— Дорогая Таисия Андреевна, кончилась наша спокойная жизнь— посылают за рубеж.

— Это куда же?

— В Ирак, милая.

Супруга в слезы:

— Да ты что, Ваня, с ума сошел, ведь там же война. Завтра же иди отказывайся.

— Отступать мне некуда, слово коммуниста дал,— выложил самый веский аргумент Кульпин.

... Небольшую группу советских специалистов, приехавших на строительство канала, повезли на объект, в 18 километрах от Багдада.

— Диковина для нас непостижимая,— рассказывает Кульпин,— с первых же минут общения арабы стали называть нас мистерами: мистер Иван, мистер Миша, мистер Вася. Невольно вспомнилось стихотворение из детства: мистер-твистер-миллионер…

Помощником у Кульпина был араб по имени Махмуд. Человек зрелого возраста, он имел три жены, десять детей, большое домашнее хозяйство. Был Махмуд до фанатизма предан исламу. К русским относился с уважением. Обычно арабы в течение рабочей смены молились пять раз. Махмуд «беседовал» с аллахом восемь раз. Как-то раз Махмуд молился особо усердно и долго. Угораздило его устроиться на своем коврике в радиусе действия ковша экскаватора. Он молится, а экскаватор стоит. Кульпин волнуется: за выработку спрос строгий.

— Лопнуло у меня терпение,— рассказывает он,— раз прошел перед взором молящегося, другой — поймет, думаю, что работе мешает.

Оставшуюся смену помощник ходил хмурый, чего раньше с ним не случалось. В конце смены заявил:

— Мистер Иван, я сегодня вас мог убить.— Махмуд потрогал на ремне кобуру с пистолетом (в связи с военным положением местному населению разрешалось носить оружие).

— Убить? За что?— удивился Кульпин.

— Вы мешали мне разговаривать с аллахом.

— Больше я помощнику своему молитвы не портил,— вспоминает Иван Александрович.— Только уходить для разговора с аллахом стал он подальше. Отношения между нами были по-прежнему хорошие. Сажал Махмуда за рычаги. Он радовался, как ребенок, когда ковш послушно внедрялся в неподатливый грунт.

На щеке помощника был шрам. Как-то Кульпин осторожно спросил, как, мол, это случилось.

— Фашист,— со злостью процедил Махмуд.

Неохотно рассказал историю. Когда работал на бульдозере, случилась поломка. Вызвали наладчика — специалиста из ФРГ. Чистенький, во всем белом, тот был не в духе. Махмуд подал ему дюймовый ключ с острыми гранями. Ключ оказался в мазуте. Немца это взбесило, он и врезал Махмуду по лицу. Переболел, но никому не пожаловался на наладчика. Господину все дозволено, тут и аллах на его стороне».