"Помнят амурские дали, помнит тайга у реки..."

"... Как на Амуре мы зажигали
Стройки большой огоньки."

50 лет назад в СССР отмечалось 30-летие первого чудовищного бардака из множества тех, которыми умелое лишь по части охраны зэков начальство всегда встречало вольных строителей, регулярно сваливая вину то на зарубежных империалистов, то на отечественных поджигателей: 
" Он пошел ночью, этот первый снег первой зимы Комсомольска. Володя Крайчик дежурил по лагерю. Кутаясь в тулуп, ходил между бараков, притихших в ночи, и казалось ему, что над всей тайгой слышно сейчас мирное дыхание спящих после трудного дня ребят... Но что это?
Откуда-то потянуло гарью. Над одним из бараков взметнулось, пламя. Длинный багровый язык переметнулся со стены на крышу, дружно вспыхнула кровля и кинула на снег тень человека, метнувшегося в тайгу.
Тревога! Володя несколько раз ударил по рельсу и, скинув тулуп, бросился в тайгу. За спиной слышался гул встревоженного лагеря. Под ногами шуршали опавшие листья, сапоги скользили по влажному мху на камнях. Темная фигура мелькала впереди, скрываясь за деревьями и появляясь снова: враг уходил. Крайчик напряг силы. Расстояние между ним и черной тенью стало сокращаться. Позади слышались голоса ребят, бежавших следом. «Задержать, задержать во что бы то ни стало»,— думал Володя, сдерживая рвущееся дыхание.
Неожиданно поджигатель остановился и повернулся лицом к Крайчику. В смутном свете луны Володя увидел его сильные плечи, блеснувшее лезвие ножа. На мгновение он замедлил бег, крикнул, не оглядываясь:
— Сюда, ребята!
И метнулся под ноги верзиле. Они покатились по земле. Враг хрипло дышал то сверху, то рядом, изворачивался, чтобы достать Володю ножом. Ожгло в плече, рукав быстро набухал кровью, но в просвете между деревьями, на фоне пожара, уже мелькали фигуры ребят... Чьи-то руки выбили нож, отбросили верзилу в сторону".