Лет тридцать назад работал у Сенного рынка в Ленинграде очень деловой сапожник по фамилии Шлям, спасавшийся от обязательно сопровождавших в те годы излишнюю деловую активность неприятностей утверждением, что он – двадцать девятый герой-панфиловец с разъезда Дубосеково. А вот для чего выдумал Брайан Деннехи, что был ранен во Вьетнаме, хотя ближе базы на Окинаве к той войне не приближался – совершенная загадка. Возможно, этого требовала его артистическая натура. Та самая натура, которая свела Деннехи с брокерской дорожки на актёрскую: "Сидел я в своём загоне у Меррилл Линч на Либерти-Плаза, тридцать парней с кожаными чемоданчиками вываливались из лифта и направлялись к своим столам. И подумал я, что надо отсюда выбираться. И так я и сделал"*). Очень крупный ирландский человек, вполне подходящий, по-моему, на роль Тэда Кеннеди, играл он в театре каких угодно чеховских русских – от Иванова до Лопахина, зарабатывая деньги и разной теле-мурой. Настоящий театральный успех пришёл к нему после Вилли Ломена в "Смерти коммивояжера". Готовившийся поставить очередное возвращение миллеровской пьесы на Бродвей режиссёр считал Деннехи слишком большим жизнелюбом для нового создателя образа Ломена до тех пор, пока не отправился с ним обедать осенью 1997 года. Всю дорогу Деннехи едва волочил ногу, жалуясь на боль в колене, а к февралю следующего года окончательно подошёл на роль, когда признался , что и работы у него нет, и со сбережениями совсем туго, и серьёзная хирургическая операция впереди. Сыграно им немало и в кино. Перечень персонажей – от многочисленных офицеров полиции до монгольского хана Хубилая. Снимали его в своих фильмах Пакула и Джуисон, но лучшей ролью пожаловал Гринуэй во второй половине 1980-х, когда Деннехи умудрился очень внятно сыграть чикагского архитектора Крэклайта в самом, пожалуй, внятном фильме британского режиссёра - "Живот архитектора". Был ведь он и агентом ФБР, безжалостно заставлявшим неплохого парня стать шпионом в родимой бандитской семье, был писателем, пишущим бестселлер под диктовку наёмного убийцы, был даже папашей современного Ромео, а всё, что отдано им кино до и после "Живота архитектора", не идёт ни в какое сравнение с двумя часами на экране в очередной истории о Вечном городе, без которой не обходится почти каждый, чьё имя стоит знать и помнить. Таким и останется Деннехи в кино без дураков, по гамбургскому счёту, человеком из Нового Света, умирающим в Риме, месте рождения западной культуры и месте смерти её – то ли от чужого коварства, то ли от собственного обжорства, то ли среди могильного величия камня, то ли среди кенотафов из бумаги. Редкая удача – оказаться в кинопоезде, тоже проходящем через Вентимилью, правда, в направлении, противоположном тому, в каком шёл поезд из "Конформиста" Бертолуччи, застать настоящий кинематограф в пору подведения итогов и оставить в нём свой маленький след. Что ещё нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость?*) http://www.college.columbia.edu/cct_archive/spr99/12a_fr.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий