Рынки закрыты, разбираем почту - 7

Всё в один день – и тебе День Труда, и ураган Густав, и праздник знаний, и 69-я годовщина начала немцами "операции по принуждению к миру" Польши. Свободный понедельник, перерыв в работе фондовых рынков США, а мы вновь при деле – письма, письма, письма – надо же когда-то на них отвечать. Опять остановимся лишь на одном, но представляющем, прежде всего, общественный интерес. Павел З., житель города Серпухова, кстати, по-моему, это уже не первое письмо из Подмосковья, так вот, Павел рассказывает, что проходит курс трейдерского мастерства у группы старших товарищей-трейдеров, которые сильно задирают нос, всё время поглядывают на него свысока и частенько дают поручения, не имеющие прямого отношения к трейдингу, а несколько недель назад он случайно услышал, как один из "учителей" сказал другому: "Вернётся наш дух с практической по фундаментальному анализу - метни его сразу за пивом". Павлик признаётся, что обстановка в конторе стала для него ещё более сложной после того, как он отказался недавно остаться до утра, чтобы чертить почему-то на ватмане график дневных изменений цены акции ОАО "Уралкалий" за 2002-2007 годы, в то время, когда все отправлялись на корпоративную вечеринку, и спрашивает, надо ли ему и дальше терпеть зазнайство старших, которые "похоже, не очень рубят в своём деле, зато постоянно трындят о том, как сами крепко сдружились за армейскую службу много лет назад в посёлке Обозерский, гоняя оборзевших "карасей"? Хотя, добавляет автор письма, очень хочется узнать о трейдинге даже то немногое, что знают "учителя", и через месяц должен прийти на стажировку новый "молодой", так вдруг тот как-то отвлечёт их на себя? Присаживайся ближе, дружок, попробую тебе ответить. Неприятная, чего там говорить, история, Павка. Сам бы я, пожалуй, не очень рассчитывал на приход "молодого" и плюнул бы на такую учёбу. Как тут стать асом на своём клочке торговой площадки, проявить на нём всё то хорошее, что уже вложили в тебя природа, любящие родители, достойные учителя, добрые книжки, одновременно давя в себе всё то спорное, что прививали тебе пьющие товарищи, идиоты-бугры на работе, старослужащие в армии и самоуверенные дядьки по телевизору, когда процесс профессиональной подготовки идёт так, как ты описываешь? Может быть, Павлуха, дать тебе старшим товарищам по рожам и заняться самообразованием? Однако, поскольку ответственность за такой совет лежит на мне слишком большая, то решил я узнать также, что думают об этом те, чьё мнение я уважаю. Конечно, сразу обратился к моему давнему другу – Сергею Б., ныне чрезвычайно успешному, высококлассному специалисту в области электронной торговли в Германии, а когда-то - моему школьному товарищу, но у Серёги открыты короткая позиция по доллару США и длинная - по рублю, и он вежливо попросил меня обойтись на этот раз без него, хотя я почти и не знаю никого в сфере электронной торговли, кто обладал бы таким букетом исключительных личных качеств и мощными аналитическими способностями одновременно, кто был бы так высоко ценим и друзьями, и коллегами. И тогда, как ты, Паша, догадываешься, пришлось мне потревожить другое светило - любезного друга Андрея Н. из Дубны, трейдера с уклоном в современные технологии, который не раз выручал меня ценнейшими научно-практическими консультациями. Надо отдать ему должное, не подвёл Андрюша и сейчас. Он немедленно вспомнил и низкорослого старослужащего Шамиля Бикбаева, ловко орудовавшего тазиком в бане в ответ на андрюшин отказ стирать его носки, и двухметрового старослужащего Владимира Тутова, которому пришлось даже проломить лобную кость, чтоб он что-то в этой жизни понял, и ту давнюю поучительную историю со старослужащим Ильясовым Робертом Анадурдыевичем, лишний раз подтверждающую, что небо всё же хранит от греха доброго человека. А грех намечался страшный, потому как "дед" Роберт, гадёныш, так достал добрейшего Андрюшу, что не оставалось ничего иного, кроме самой последней меры. Как именно применять эту меру - голова не думала, и голые руки сами б что-нибудь учудили в ближайшем совместном наряде. Голова была занята каким-то своим дьявольским калейдоскопом. Сатана советовал набросать подробный план будущей утилизации Анадурдыевича, чтоб ни одна эксперт Кибрит из модного тогда телесериала про следствие и "знатоков" носу не подточила. Но не для того Андрюша всегда назначался Портосом в наших детских играх, чтоб в его солдатской записной книжке появились гадкие записи на память - какие металлические пуговицы срезать с шинелки Роберта-садиста перед тем, как волочь тело по кочкам в кочегарку, да, и не позабыть про пряжку ремня, про звёздочку на пилотке, комсомольский значок, и проверить обязательно - нет ли чего редкоземельного в химическом составе пуговицы на кальсонах. А значит - быть суду. В первом зрительском ряду - группа горестных "дедов", включающая и урода-Шамиля, и Вовку-морковку с перевязанной, как у Щорса в песне, башкой, рядом хлопает глазами всегда пьяненький папаша Анадурды - или Анадурдый? На свидетельском месте притворно мельтешит замполит, рассказывая о том, какого выдающегося воспитателя молодёжи потерял советский народ в результате безвременного ухода Роберта-гада. Помощник замполита по комсомолу паясничает следом по сценарию военной прокуратуры, а там, глядишь, приводят и подслеповатую библиотекаршу из гарнизона, которая для очеловечивания сильно дегенеративного ильясовского образа сообщает, что кто-то очень похожий на Анадурдыевича брал у неё полтора года назад почитать "Сказки народов СССР". До начала всего этого кошмара остаётся времени всё меньше и меньше, совместный наряд, в котором Роберт-мерзавец наверняка вновь примется за своё, приближался с роковой неизбежностью. Но... Предоставим слово самому Андрюше: "Каждой весной и осенью прибывало к нам пополнение. Некоторые были из казанской учебки, поскольку только там готовили механиков 5 специальностей по обслуживанию истребителей-перехватчиков, а некоторые к нам попадали как бы с чистого листа. Та партия прибыла поздно вечером. Мы посмотрели уже программу "Время", справили нужду и разошлись по койкам. Вдруг с топотом зашло человек пятьдесят пополнения и дежурный офицер. Устроил, паразит, перекличку. Офицер выкрикивал фамилию, а выкликиваемый отвечал имя-отчество, год рождения и национальность....Когда на фамилию "Хеве" послышался отклик – "Исаак Абрамович, 1964-й, еврей", то вся казарма оживилась. Так, наверное, оживился бы зэковский барак, если бы туда попала живая баба. На следующий день деды делили пополнение. Кроме привезенных запасов, денег, новых шинелей и сапог - реквизиции подлежал и интеллектуальный потенциал делимого. Ведь теперь вместо того, чтобы спать, делимый был обязан услаждать слух засыпающего деда интересными историями, а когда дед уснёт, надлежало сочинять стихи в его дембельский альбом и украшать оный рисунками". Как ты, Паш, уже, наверно, понял, Исаак Абрамович достался Роберту Анадурдыевичу, и тот так увлёкся своим новым приобретением, что внезапно полностью позабыл об Андрюше, и милый друг мой смог наконец разжать кулаки, а через некоторое время - разрешить скупой мужской слезе скатиться по щеке - спасибо, спасибо, что спас душу, не дав свершиться правосудию. Кстати, и с Исааком Абрамовичем всё обошлось: "По Хеве были большие планы, но они не оправдались. Парень был родом из какого-то локального еврейского поселения в Узбекистане. Говорил по-русски он так, что даже полиглот Раджабов, знавший узбекский, таджикский, туркменский и хорошо понимавший казахский с азербайджанским, общался с ним с трудом... С раннего детства он не видел ничего, кроме изнурительного сельхозтруда в своём отдалённом колхозе. Деды пробовали над ним издеваться, но Хеве с удовольствием отжимался, с наслаждением приседал по 500-800 раз, азартно и задорно стирал в бане портянки. Побои, которые пару раз устраивали ему в каптёрке, Хеве принял за дружескую шутку. Дома, видать, били более умело. Да, и самое интересное - он считал, что быть евреем так же нормально, как и узбеком или русским. В общем, от него быстро отстали, так как издеваться было не очень интересно. Позднее Исаак вписался в коллектив, поскольку был неприхотлив и сообразителен. Кажется, даже остался в части на сверхсрочную, поскольку служба в армии была гораздо интереснее его гражданской жизни".