Джули Саламон из "The Wall Street Journal" фантастически повезло в 1990 году, когда ей разрешили стать свидетелем всего процесса экранизации романа Тома Вулфа "Костры амбиций", о котором мы говорили две недели назад. Ей же и ужасно
НЕ повезло в том году, потому что фильм, о подготовке и производстве которого написала она книгу "The Devil's Candy", оказался крупным коммерческим провалом, несмотря на то, что режиссёром его был Брайан Де Пальма, а снимались в нём Том Хэнкс, Брюс Уиллис, Мелани Гриффит, Морган Фримен и Ф.Мюррей Абрахам. Из бюджета в 47 миллионов долларов - прокат вернул лишь одну треть, так что книга Джули Саламон стала исследованием того, как получается вдруг неудача, хотя публика, естественно, много больше неудач интересуется историей успехов. Благодаря щедрой открытости Де Пальмы, а также наблюдательности Саламон, зрители "Костров амбиций" (в российском прокате: "Костёр тщеславия") знают сегодня, что Хэнкс был сразу выбран продюсерами на роль Мак-Коя из-за своей милой внешности, что роль Фэллоу предлагалась и Джеку Николсону, и англичанину Джону Клизу, да оба отказались, что Марию могла сыграть и Ума Турман, что Уолтер Маттау запросил миллион долларов за роль судьи и был за это отвергнут, а Брюс Уиллис получил за своё участие на четыре миллиона больше, чем исполнитель главной роли. Сегодня я посмотрел "Костры амбиций", и мне показалось, что фильм не так плох, как почудилось зрителям и критикам той премьерной зимой, когда вот-вот должна была начаться первая "матерь всех битв" в Персидском заливе. Вильмош Жигмонд виртуозно работал с камерой, сьёмки со здания Крайслера и в аэропорту имени Кеннеди – просто потрясающие, а почти пятиминутный эпизод с прибытием Уиллиса-Фэллоу во Всемирный Торговый Центр сделан на пятёрку с плюсом. Не так страшны Хэнкс и Гриффит, как их малевали. А вот кто больше всех наломал дров, так это сценарист Майкл Кристофер, под пером которого текст Вулфа превращался иногда не только в своё жалкое подобие, но даже в нечто, что совершенно противно оригиналу. Понимаю, что и над Кристофером стояло своё всевидящее начальство, которое требовало вносить одну за другой новые политкорректные поправки для благополучного течения фильма к встрече с требовательным зрителем. Стремление уравновесить перекос в количестве отрицательных чернокожих персонажей привело к тому, что и единственный положительный герой, судья Ковитский, из еврея превратился в чёрного судью по фамилии Уайт, а роль ушла от Алана Аркина к Моргану Фримэну. Учитывая то, что Солу Рубинеку пришлось играть ещё более отвратительного помощника окружного прокурора Крамера, чем был отвратителен Крамер в романе Вулфа, а Мюррей Абрахам сделал самого окружного прокурора не просто подлым карьеристом, а кандидатом в мэры Нью-Йорка и сущим монстром, произошёл другой перекос – в фильме не осталось ни одного приличного еврея. Да оно и к лучш
ему, потому что боец Ковитский вряд ли мог выдавить из себя ту простовато-беззубую речь в финале, которая почему-то так восхищала американских кинокритиков, писавших о фильме:
"Вы требуете справедливости? Я вам скажу, что такое справедливость. Справедливость - это не только закон. Это и то, чему вас учила бабушка. Она учила вас быть порядочными. Идите домой и ведите себя, как порядочные люди". О, Ковитский выдал бы что-нибудь похлеще. И вот так оно происходит всегда. Когда пытаешься перекроить художественную ткань романа, чтоб угодить всем разноцветным, разноумным и разнопонятливым зрителям будущего фильма, превращение сатиры в комедию ошибок совершенно неизбежно.
Джули Саламон из "The Wall Street Journal" фантастически повезло в 1990 году, когда ей разрешили стать свидетелем всего процесса экранизации романа Тома Вулфа "Костры амбиций", о котором мы говорили две недели назад. Ей же и ужасно НЕ повезло в том году, потому что фильм, о подготовке и производстве которого написала она книгу "The Devil's Candy", оказался крупным коммерческим провалом, несмотря на то, что режиссёром его был Брайан Де Пальма, а снимались в нём Том Хэнкс, Брюс Уиллис, Мелани Гриффит, Морган Фримен и Ф.Мюррей Абрахам. Из бюджета в 47 миллионов долларов - прокат вернул лишь одну треть, так что книга Джули Саламон стала исследованием того, как получается вдруг неудача, хотя публика, естественно, много больше неудач интересуется историей успехов. Благодаря щедрой открытости Де Пальмы, а также наблюдательности Саламон, зрители "Костров амбиций" (в российском прокате: "Костёр тщеславия") знают сегодня, что Хэнкс был сразу выбран продюсерами на роль Мак-Коя из-за своей милой внешности, что роль Фэллоу предлагалась и Джеку Николсону, и англичанину Джону Клизу, да оба отказались, что Марию могла сыграть и Ума Турман, что Уолтер Маттау запросил миллион долларов за роль судьи и был за это отвергнут, а Брюс Уиллис получил за своё участие на четыре миллиона больше, чем исполнитель главной роли. Сегодня я посмотрел "Костры амбиций", и мне показалось, что фильм не так плох, как почудилось зрителям и критикам той премьерной зимой, когда вот-вот должна была начаться первая "матерь всех битв" в Персидском заливе. Вильмош Жигмонд виртуозно работал с камерой, сьёмки со здания Крайслера и в аэропорту имени Кеннеди – просто потрясающие, а почти пятиминутный эпизод с прибытием Уиллиса-Фэллоу во Всемирный Торговый Центр сделан на пятёрку с плюсом. Не так страшны Хэнкс и Гриффит, как их малевали. А вот кто больше всех наломал дров, так это сценарист Майкл Кристофер, под пером которого текст Вулфа превращался иногда не только в своё жалкое подобие, но даже в нечто, что совершенно противно оригиналу. Понимаю, что и над Кристофером стояло своё всевидящее начальство, которое требовало вносить одну за другой новые политкорректные поправки для благополучного течения фильма к встрече с требовательным зрителем. Стремление уравновесить перекос в количестве отрицательных чернокожих персонажей привело к тому, что и единственный положительный герой, судья Ковитский, из еврея превратился в чёрного судью по фамилии Уайт, а роль ушла от Алана Аркина к Моргану Фримэну. Учитывая то, что Солу Рубинеку пришлось играть ещё более отвратительного помощника окружного прокурора Крамера, чем был отвратителен Крамер в романе Вулфа, а Мюррей Абрахам сделал самого окружного прокурора не просто подлым карьеристом, а кандидатом в мэры Нью-Йорка и сущим монстром, произошёл другой перекос – в фильме не осталось ни одного приличного еврея. Да оно и к лучш
ему, потому что боец Ковитский вряд ли мог выдавить из себя ту простовато-беззубую речь в финале, которая почему-то так восхищала американских кинокритиков, писавших о фильме: "Вы требуете справедливости? Я вам скажу, что такое справедливость. Справедливость - это не только закон. Это и то, чему вас учила бабушка. Она учила вас быть порядочными. Идите домой и ведите себя, как порядочные люди". О, Ковитский выдал бы что-нибудь похлеще. И вот так оно происходит всегда. Когда пытаешься перекроить художественную ткань романа, чтоб угодить всем разноцветным, разноумным и разнопонятливым зрителям будущего фильма, превращение сатиры в комедию ошибок совершенно неизбежно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий