Рынки закрыты, разбираем почту – 3

Сегодняшний праздничный выходной на биржах и торговых площадках США позволит нам вновь окунуться в регулярно поступающую почту блога. Следуя недавней, но хорошей традиции, выберем из множества свежих писем одно, да такое, чтоб градус общественного интереса был повыше. Алексей Н. из города Серпухова, что недалеко от столицы, просит подсказать, стоит ли ему "держаться зубами" за свою профессию молодёжного политтехнолога или следует пойти на поводу у недавно вспыхнувшей страсти и окунуться с головой в приглянувшийся ему трейдинг. При этом юный корреспондент с обезоруживающей откровенностью признаётся, что если он сейчас возьмёт и передаст все дела братве, а с трейдингом потом всё пойдёт не так гладко, то обратной дороги уже не будет. Присаживайся ближе, дружок, попробую тебе ответить. Мне кажется, Алёша, что тебе не стоит пороть горячку. Ведь, как я понимаю, вопрос не стоит так, что "или-или". Одна интересная профессия у тебя уже есть. Подожди, присмотрись, попробуй пока себя в трейдинге по выходным и в часы досуга, накопи нужный опыт, а там и решай спокойно. Стать профессионалом на своём пятачке торговой площадки, проявить на нём всё то хорошее, что уже вложили в тебя природа, любящие родители, достойные учителя, добрые книжки, одновременно давя в себе всё то спорное, что прививали тебе пьющие товарищи, идиоты-бугры на работе, старослужащие в армии и самоуверенные дядьки по телевизору – задача не на один день. А вдруг так сложатся обстоятельства, что более грамотная поросль придёт на смену раньше, чем тебе бы хотелось? Будет в запасе вторая профессия, Лёша. Я бы вновь привёл в качестве примера моего давнего друга – Сергея Б., ныне чрезвычайно успешного, высококлассного специалиста в области электронной торговли в Германии, а когда-то - моего школьного товарища, но Серёга в этом месяце держит крупную длинную позицию по отопительной газовой смеси из навоза и просил его на этот раз не хвалить, чтоб не сглазить. Так что я тебе, Алёшка, приведу в пример другого моего старого друга, тоже трейдера - Марика Г. Даже относительно небольшой трейдерский опыт спас его в трудную минуту, когда он оказался вдали от родины и был вынужден временно оставить основной род занятий. Дело было так. Служил Марик анестезиологом в крупном российском медицинском научном центре с клиникой, где царствовал выдающийся академик и хирург, у которого было прозвище Дед. Этот Дед был действительно замечательным хирургом, и спас много безнадёжных больных, но к старости он начал слегка отходить от дел, увлекшись борьбой за мир и круизами по рекам, а в научном центре с клиникой шла подковёрная борьба за будущую власть. Марика эти интриги не очень интересовали, тем более, что он тогда тратил всё свободное время то на гулянки, то на азы трейдинга. Вот дежурит наш Марик одной памятной ночкой в клинике, сидит себе, полулёжа, на диванчике, в стаканчике плещется чаёк, сбилась на лоб белая шапочка. За день до описываемых событий он сильно нарушал режим, и теперь,конечно, в голове копошатся мысли только про работу. Как бы лучше её сделать. Как бы, например, если нужно будет, вовремя поспеть в палату к захворавшему, чтоб вернуть сына матери, мать – сыну, отца - матери, бабку - матери... В общем, поминает он в душе постоянно эту самую мать, и даже молодые медсестрички как-то не вписываются в его сегодняшний распорядок дежурства. Слипаются глазки, скворчонком стучит в виске вчерашний перебор. Вдруг появляется на пороге его конурки наиболее опытная из дежурных медицинский сестёр. Он смотрит на неё тупо, замечает девичье волнение, румянец на щеках и выдавливает из себя, что, мол, не сегодня, не до тебя. А та и говорит ему, нервно теребя не то градусник, не то клизму, не знаю уж, что именно там у неё в руках было, а врать не хочу, так вот и говорит она, значит, нашему герою: вставай, горе ты моё, Дед дома дуба даёт, гони скорее к нему. Как ветром сдувает Марика с диванчика, натягивает он на уши шапочку, хватает свой саквояжик, и, не разбирая дороги, несётся к автомобильчику. Проносятся за окном кварталы и пустоши, а Марик, подставив тяжёлую голову быстрому ветру, вспоминает, как хорошо относятся к нему, Марику, и сам Дед, и учёный совет, и профком учреждения, и остро осознаёт, как важно ему успеть к постели больного, чтоб провести комплекс оживляющих форсмажорных процедур, вернуть в строй дорогого академика, не подвести товарищей по работе, медицинскую академию, Большую академию, мама родная, всех и не упомнить! Волнуется ли он? А как нет? Во-первых, волнуется, нет ли от него со вчера постороннего запаха. Во-вторых, есть некоторый мандраж, не поспеют ли раньше него хлопцы из скорой помощи. Вот и дом начальства, гляньте, а скорые уже тут как тут! В их скорой машине перед подъездом сидит один сонный водитель и разгадывает кроссворд в "Медицинской газете". И чего их так быстро принесло? Теперь скорее в квартиру, понёсся в спальню, плечом отодвинул убийц в белых халатах, так, всё ясно - помер. Растирая по лицу сопли, весь гнев - на лиходеев со стетоскопами: что было сделано, что не сделано, доложить, бляха-муха, немедленно, как умудрились угробить светило науки медицинской, российской, могучей, прирастать будет Сибирью, уроды, лично задушу, падлы!Короткий сбивчивый доклад медработников. Смысл такой, что приложили все усилия, колдовали, колдовали, ан-нет. А это, козлы, кололи? Кололи. А это? И это, дяденька, кололи, вот и ампулки пустые лежат. А вот такое делали? Обижаешь, начальник, первым делом. А такое? Ну а как же, и не теряя ни секунды драгоценного времени, чё мы сами себе враги. Так, все свободны, прощай, дорогой учитель, твои заветы, научные труды, бесценный опыт, всегда с нами, мы твоя смена... А на утро - началось. Все, Лёшка, как сговорились: Марик, давай колись, чего тебе Дед успел сказать? В каком смысле? Ты давай не дуркуй, "в каком смысле", умник, понимашь! Проходите, проходите, дорогой, очень нас интересует, как проходила ваша последняя беседа... Словом, к концу недели во всём научном центре только лежащие в реанимации ещё не беседовали с Мариком в доверительном тоне о том, что успел ему сказать Дед. Самые вышестоящие товарищи интересовались, не была ли брошена фраза "директором пусть будет...", собутыльники скалились и спрашивали, не успел ли Дед передать дела самому Марику. Медсестрички вообще совершенно отвязно приставали. Вызвали на учёный совет, звонили из академии, из ФСБ. Из военкомата звонили с угрозами призвать рядовым в пехоту на двадцать пять лет. Вдруг приехал прямо домой ректор одного столичного мединститута, привёз бутылку, льстил, обещал кафедру, если Марик правильно вспомнит последние дедовы слова. Потом выписали премию по итогам будущего года. Потом украли кота. До сих пор, Лёха, в голове не укладывается, за какие заслуги, но внезапно торжественно наградили подозрительным и совершенно новеньким переходящим вымпелом "Лучший молодой анестезиолог планеты". Уже через час вызвали в прокуратуру, где вообще непонятно чего хотели, всё вокруг да около, дескать, вот погоди, устроим скоро проверку правильности хранения наркотических веществ. Только вернулся в научный центр от прокурора - из академии звонят, сообщают, что направляют на год "по разнарядке" - почему-то в Неаполь. В тот же день нарисовали череп с костями на почтовом ящике. В ОВИРе дали для Неаполя вдруг сразу дипломатический паспорт, но той же ночью явились менты якобы по ложному вызову и пытались подбросить за бачок унитаза анашу. И понял Марик, что надо драпать. До самого дня отъезда на какую-то идиотскую и никогда не существовавшую НЛШАМ (Неаполитанскую Летнюю Школу Анестезиологического Мастерства) хоронился у одной верной медсестрички, в Шереметьево-2 подошёл к стойке регистрации на Рим в сопровождении четырёх наёмных амбалов, в аэрофлотовском самолёте отказывался от пищи, а уж в аэропорту имени Леонардо Да-Винчи, ещё и чемодана не успев получить, бросился в телефонную будку, набрал номер профкома и сказал председателю, что готов, наконец, сообщить последние слова Деда. Председатель профкома попросил разрешения отлучиться на минутку по малой нужде и пропал на десять. В трубке было слышно, как рассаживаются за столом профкома бывшие коллеги, как подходят последние опоздавшие из дирекции. Марик спросил, все ли собрались? Ему ответили дружно, что все. И тогда он сказал им, что последними словами Деда были : «вали ты, Марик, побыстрее из этой страны». Потом положил трубку и стал трейдером.